Борьба со школами за защиту отношений между родителями и детьми

Деликатный баланс между властью государства, в данном случае образовательным учреждением для несовершеннолетних, и правами родителей становится все более напряженным, когда государственный орган преднамеренно скрывает от родителей важную информацию о ребенке.

Какие глубокие этические и правовые вопросы это поднимает в отношении того, насколько далеко государство может вмешиваться в отношения между родителями и детьми? Отношения между родителями и детьми относятся к признанной правовой связи между родителем и ребенком, охватывающей широкий спектр прав, обязанностей и обязательств. Эти отношения являются основополагающими для определения родительской власти, опеки и прав ребенка. С юридической точки зрения это включает обязанность родителей обеспечивать основные потребности ребенка, такие как еда, жилье, образование и медицинское обслуживание, а также право принимать решения, касающиеся благосостояния, воспитания и образования ребенка.

Закон также признает права ребенка, включая право на защиту, уход и отношения с родителем, за исключением обстоятельств, когда такие отношения могут нанести ущерб благополучию ребенка. Различные законы, включая семейное право, законы о защите детей и конституционные права, защищают отношения между родителями и детьми, обеспечивая защиту как родителя, так и ребенка в рамках правовой системы.

Возможные последствия действий государства в отношении родительско-детских отношений значительны. Как далеко может или должно идти государство, создавая разрыв между родителем и ребенком для защиты наилучших интересов ребенка? Хотя такие действия направлены на защиту ребенка, они рискуют подорвать основополагающее доверие, являющееся центральным для семейной динамики, что может привести к необратимым последствиям, которые затронут не только семью, но и общество в целом. Дилемма заключается не только в праве на информацию, но и в самой сущности родительской власти и роли государства в личной жизни граждан.

Введение политик, предписывающих неразглашение родителям информации о гендерной идентичности ребенка или связанных с этим вопросах, может сместить фокус образовательных учреждений с их основной миссии: предоставления всеобъемлющего и сбалансированного образования. Школы в первую очередь служат местом, где студенты приобретают знания, развивают критическое мышление и готовятся к будущим ролям в обществе. Однако, когда школы управляют глубоко личными аспектами идентичности ребенка, особенно без участия родителей, они рискуют ослабить свою образовательную миссию. Это смещение может затмить академические приоритеты сложностями управления личной идентичностью, перегружая педагогов, которые могут не иметь подготовки или ресурсов для решения таких деликатных вопросов.

"Свидетельствуем ли мы постепенное размывание родительской власти под предлогом защиты наилучших интересов ребенка, или это необходимая эволюция в обществе, стремящемся к инклюзивности?"

Расширенная роль школ в личной жизни учеников может привести к усилению напряженности между образовательными учреждениями и родителями. Когда школы принимают решения, которые традиционно входят в сферу родительской власти, они могут непреднамеренно создать разрыв между собой и сообществами, которым служат, что приведет к утрате доверия и сотрудничества, необходимых для создания поддерживающей и эффективной образовательной среды. Потенциальный конфликт между поддержанием академического превосходства и управлением этими сложными личными вопросами подчеркивает необходимость четкого разграничения обязанностей, обеспечивая, чтобы школы могли сосредоточиться на своих основных образовательных целях, одновременно поддерживая благополучие учеников таким образом, который уважает права и участие родителей. Потенциальная потеря доверия — это серьезная проблема, которая требует внимания.

Не забыли ли мы также о важности надлежащего использования информированного согласия в решениях, касающихся детей? Основополагающий принцип в медицинских и образовательных контекстах требует, чтобы лица — или, в случае несовершеннолетних, их родители или опекуны — были полностью информированы о любом значимом решении, касающемся их здоровья, благополучия или личного развития, и дали свое согласие. Этот принцип гарантирует, что родители осведомлены и активно участвуют в принятии решений, которые могут иметь долгосрочные последствия для их детей. В контексте политики школьного округа Манчестера, отсутствие информированного согласия вызывает серьезные этические и правовые опасения. Исключая родителей из критических обсуждений гендерной идентичности их ребенка или связанных с этим вопросов, политика потенциально нарушает право родителей направлять и поддерживать развитие их ребенка. Это исключение может оставить родителей в неведении о значительных изменениях в жизни их ребенка, что может иметь глубокие и длительные последствия.

Принцип информированного согласия признает, что родители обычно лучше всего понимают и действуют в интересах своего ребенка, учитывая их глубокое знание истории, потребностей и семейных ценностей ребенка. Когда школы обходят участие родителей в таких деликатных вопросах, как гендерная идентичность, они рискуют подорвать этот важнейший аспект отношений между родителями и детьми. Отсутствие участия и согласия родителей подрывает доверие между родителями и образовательными учреждениями и ставит ребенка в шаткое положение, в котором он может оказаться между противоречивыми властями. Это напряжение подчеркивает важность обеспечения того, чтобы родители были полностью информированы и вовлечены в принятие решений такого масштаба, обеспечивая благополучие ребенка и целостность семьи. Ваша роль как родителя незаменима и жизненно важна для благополучия вашего ребенка.

Один из родителей из Манчестера, штат Нью-Гэмпшир, обнаружил, что его ребенок, чья личность сохраняется в тайне, попросил обращаться к нему с использованием личных идентификаторов, отличных от тех, которые обычно ассоциируются с его физическими характеристиками пола. Школьный округ принял политику, требующую «уважения» к выбранной учеником гендерной идентичности, независимо от предпочтений родителей. Школьный округ Манчестера, включающий 21 школу и 12 510 учеников в Нью-Гэмпшире, сталкивается с серьезной задачей по поддержанию надлежащего ухода за более чем 12 000 учеников в рамках предполагаемого годового операционного бюджета в размере 190 миллионов долларов.

Родитель утверждал в суде, что политика школьного округа Манчестера в отношении трансгендерных учеников нарушает его конституционные и законные родительские права. Школьный округ Манчестера принял политику в феврале 2021 года, которая требует, чтобы все программы, мероприятия и кадровые практики были свободны от дискриминации по признаку пола, сексуальной ориентации или гендерной идентичности. Эта политика обеспечивает безопасность, комфорт и здоровое развитие неконформистов. Нет информации о том, почему эта политика была принята в 2021 году, а не десятилетиями ранее. Нам говорят, не говоря прямо, что такое поведение становится обычным в школьном собрании? Если это так, как мы к этому пришли? Если родителям говорят, что школа не хочет сообщать им о психическом здоровье их ребенка, то, скорее всего, это началось не дома, а, вероятно, в рамках школьной программы.

Основываясь на их политике, что еще школьный совет может скрывать от родителей? Все? Предположим, ваш ребенок тайно употребляет наркотики. Предположим, ваш ребенок забеременел — это будет секретом. Предположим, вашего ребенка убедили сделать аборт — снова секрет. Суд цитировал формулировки из решения суда первой инстанции относительно политики школьного округа Манчестера. Эти вопросы заставляют нас задуматься о более широких последствиях политики школы и стимулируют критическое мышление о балансе между приватностью ребенка и правом родителей на информацию.

"[Э]та политика не препятствует родителям наблюдать за поведением, настроением и деятельностью своих детей; разговаривать с ними; предоставлять религиозное или иное образование своим детям; выбирать, где их дети будут жить и учиться; получать медицинскую помощь и консультации для своих детей; отслеживать их коммуникации в социальных сетях; выбирать, с кем их дети могут общаться; и решать, чем они могут заниматься в свободное время. Короче говоря, политика не ограничивает способность истца воспитывать своего ребенка так, как он считает нужным."

В этом заявлении они, кажется, предполагают, что родители имеют значительный контроль и влияние на различные аспекты жизни своего ребенка вне дома. Это не всегда так. Спросите любого родителя. Не все дети делятся своими переживаниями с родителями. Не все дети адекватно выражают свои чувства, мысли или эмоции. Это заявление предполагает, что родитель все еще может выполнять свои обязанности и поддерживать крепкие, вовлеченные отношения с ребенком, несмотря на политику. Если ребенка учат не делиться этой информацией с родителями, эта политика может интерпретироваться как предотвращение узнавания родителями о деятельности своего ребенка. Предполагается ли, что если родитель спросит ребенка, как прошел его день, ребенок обычно поделится? Особенно если ребенок теперь считает себя трансгендерным неконформистом.

Это предположение основано на идее, что рассматриваемая политика не нарушает основные элементы родительских обязанностей, такие как руководство поведением ребенка, его образование и социальные взаимодействия. Если школьные педагоги поощряют детей задаваться вопросами о своей конформности с тем, что современное общество считает нормальным, права родителей нарушаются, если ребенку предлагается скрывать эту информацию. Суд и округ, похоже, считают, что способность родителей наблюдать, направлять и принимать решения о благосостоянии своих детей остается неприкосновенной, даже если некоторые аспекты взаимодействия ребенка со школой или другими учреждениями могут регулироваться политикой. По сути, они предполагают, что родители сохраняют достаточную автономию и власть для эффективного воспитания. Родитель обнаружил это откровение лишь благодаря случайному раскрытию информации учителем, который сообщил, что ребенок попросил учителей и учеников называть его именем, которое обычно ассоциируется с другим полом, чем тот, который был приписан при рождении. Если школьный округ не раскроет эту информацию или поведение, и ребенка убедят принять блокаторы полового созревания и, в конечном итоге, сделать операцию, что сможет сделать родитель, когда его ребенок утром уходит из дома мальчиком, а возвращается девочкой?

Мой вопрос к этому таков: что поддерживает школьный округ? Они поощряют такое поведение? Конечно, это было бы негласным, взаимопониманием между сверстниками. Существует поговорка: "Птицы одного полета держатся вместе". Школьный округ, скорее всего, будет тихо нанимать тех, кто поддерживает левую/неконформистскую идеологию. Эти идеалы не соответствуют консервативным принципам. Одно дело, если ребенок заявляет: "Я Х, а не Y", и школа признает это, чтобы минимизировать разногласия и продолжить обучение ребенка. Однако это совершенно другое, если школьный округ с помощью преподавателей активно сеет семена сомнения в впечатлительном сознании ребенка, поощряя его к вопросам о фундаментальных аспектах его идентичности в раннем возрасте. То, что обычно рассматривалось бы как форма жестокого обращения с ребенком, если это делал бы сосед, теперь кажется все более нормализованным в правительственном учреждении.

Даже Американская психологическая ассоциация заявила, что неконформисты могут быть гетеросексуальными, лесбиянками, геями, бисексуалами или асексуалами, так же как и неконформисты. Удивительно, но даже гетеросексуалы могут считаться неконформистами. Тогда, с таким рассуждением, каждый человек является трансгендером, поздравляю. Так что, это делает абсолютно нормальным для школьных округов введение такого рода рассуждений в свои политики и учебные программы. Согласно Американской психологической ассоциации, если у вас есть неясные чувства "непринадлежности", вы можете быть или не быть трансгендером. Почему это важно? Необходимо помнить, что Американская психологическая ассоциация является крупнейшей научной и профессиональной организацией, представляющей психологию в Соединенных Штатах. Они считаются золотым стандартом. Американская психологическая ассоциация поддерживает аккредитацию, чтобы убедить общественность, что их программа соответствует профессиональным и научным стандартам, поддерживающим успешное, этичное и квалифицированное оказание психологических услуг. Американская психологическая ассоциация, некоммерческая организация, управляемая советом представителей, имеет значительное влияние как надежный источник для среднего гражданина. То, что АПА поддерживает для своих членов, часто несет в себе вес негласного закона.

Альтернативные решения могут быть внедрены для устранения озабоченности по поводу исключения родителей из ключевых решений, касающихся идентичности их ребенка, обеспечивая баланс между правами ребенка и участием родителей. Один из подходов может включать создание структурированного протокола общения между школами и родителями, обеспечивая, чтобы родители были информированы и участвовали в значимых решениях, касающихся благополучия их ребенка. Этот протокол может включать регулярные проверки, конфиденциальные консультации и совместные плановые сессии, где потребности ребенка и права родителей уважаются. Создавая прозрачный процесс, который включает родителей, школы могут поддерживать доверие и целостно поддерживать развитие ребенка.

Другим альтернативным решением может быть разработка образовательных программ для родителей и школьного персонала, сосредоточенных на понимании и поддержке вопросов гендерной идентичности. Эти программы могут предоставить родителям знания и ресурсы, необходимые для поддержки их детей, одновременно помогая школьному персоналу с чуткостью и профессионализмом справляться с такими сложными ситуациями. Кроме того, школы могут создать систему, в которой родители могут участвовать в разработке политик, затрагивающих их детей, обеспечивая, чтобы эти политики отражали сбалансированную перспективу, учитывающую благополучие ребенка, права родителей и образовательные цели учреждения. Такие совместные усилия помогают предотвратить конфликты и создать более поддерживающую среду для учащихся, где их потребности удовлетворяются с пониманием и заботой. Мы прошли через это раньше, с введением сексуального образования в школах много десятилетий назад.

По мере того, как мы ориентируемся в этом сложном и деликатном вопросе, мы должны столкнуться с более глубокими последствиями политик, которые позволяют скрывать критическую информацию от родителей, особенно в отношении идентичности и благополучия их детей. Позиция суда и округа, хотя и направлена на защиту ребенка, вызывает тревожные вопросы о роли государства в формировании отношений между родителями и детьми. Наблюдаем ли мы постепенную эрозию родительской власти под предлогом защиты наилучших интересов ребенка, или это необходимая эволюция в обществе, стремящемся к инклюзивности? Размытые грани между защитой автономии ребенка и подрывом права родителей знать и направлять своих детей заставляют нас пересмотреть границы вмешательства государства в личную жизнь. Когда государство берет на себя роль, которая тонко, но мощно влияет на идентичность ребенка, мы должны задаться вопросом: где мы проведем черту между защитой и злоупотреблением властью? Эта дилемма заставляет нас критически оценить существующие политики и ценности и идеологии, которые их информируют, поскольку они в конечном итоге формируют ткань нашего общества и будущее связей между родителями и детьми.